Перейти к контенту
В бухгалтерии колхоза было шумно и весело. Женщины, наскоро перекусив в обеденный перерыв, начали обсуждение подготовки к празднику восьмого марта. — Бабоньки, это же наш праздник, — вздыхала Нина Сергеевна, главбух, пышная дама пятидесяти лет, — мужики бы должны о нас думать. А мы всё сами, сами… Эх… — Да где вы столько мужиков у нас в деревнях наберёте? Один Пётр Иванович на всех, даром что председатель, ну и ещё с десяток молодцов, и то мало что в таких вопросах понимают, — отвечала ей кассир Ниночка, краснощёкая девушка с рыжими кудряшками. — Да и некогда ему, что вы. Сами решим с подарками как всегда, что его отвлекать от серьёзных дел… — спокойно сказала завскладом Анна Егоровна. — Итак, что на этот раз мы себе хотим в подарок? Даже неинтересно… — задумчиво произнесла Нина Сергеевна, — жду предложений. Сумма та же. На более дорогие подарки пусть мужья расходуются. — Понятно, — усмехнулась Анна Егоровна, — а у кого мужьёв нема, то и перебьются. — У кого «мужьёв нема» сами в любой день могут себе купить любое, на что денег не жалко. Не надо ни с кем советоваться и ни у кого спрашивать, — как отрезала Нина Сергеевна, — опять же: преимущество. — Однако, хочется сюрприза и радости, — мечтательно проговорила Ниночка, — вот мой Гришка всё равно пристанет с расспросами: чего мне хочется. Самостоятельно ни за что не решит. Боится, что мне не понравится. — Значит, любит. Всё равно приятно… Цени, — сказала Анна Егоровна. — Короче, ближе к делу. Нам в магазин завезли комбинации. С кружевами. Разных цветов. Импортные. Красотища необыкновенная. В таких сорочках любая женщина почувствует себя королевой. Надо бы всем и брать по одной. А заодно магазин план выполнит, — категорично заявила Нина Сергеевна. — Ох, здорово, только что-то я там их не видела… Это правда? – спросила Ниночка. — Правда. По моей просьбе пока не выкладывают. Попридержать попросила. Чтобы сюрпризом было, — ответила главный бухгалтер. — И что, старушкам тоже по такой комбинации? Куда им такое надевать, на огород, что ли? – засмеялась Анна Егоровна, — боюсь, не поймут… — А что, если пенсионерка, так и списать можно в утиль? Или только молодухам нижнее красивое охота примерить? Эх, ты, Аннушка. У некоторых, насколько я знаю, в жизни и не было никогда такой красоты. Так хоть на пенсии пусть наденут. — И что, Машке Петровой – тоже? – с нескрываемой усмешкой спросила Анна Егоровна, она же продаст. Не посмеет такое и примерить. — А что? Делить будем? По поведению, по должности или по привычкам? Эх, ты, Анна, вечно с придирками. Что поделать, если у Машки такой характер вздорный, что в зону по глупости в юности угодила. Девка сиротой росла при бате прощелыге, а матери так и вовсе не помнит. А пусть и ей новая комбинация! Всем – одинаково! Зато и ревновать никто не будет, — громко подытожила Нина Сергеевна. — Правильно. И потом, человеку всегда доверять нужно. Жизнь продолжается, и всё может измениться. Машка уже редко выпивает. Дочку свою Любочку любит. Может, с красивой комбинацией себе и мужа найдёт, — заступилась Ниночка. — Да её мужики боятся. Она никогда платье не носила. А мы ей комбинацию! Она же вечно в джинсах и свитерах. Как пацанка. Скоро бабе сорок лет, — пыталась возразить Анна Егоровна. — Да что мы тут на личности перешли, девочки мои дорогие, — певуче произнесла Нина Сергеевна, — наше дело всех подарками от имени колхоза одарить, а дальше пусть живут как хотят. Хоть и продадут эти подарки, или носить будут – не наше дело. Было решено купить всем по комбинации. Размеры уточнила по фигурам Ниночка, которая обошла всех женщин, вручив им приглашение на чаепитие в Красном уголке клуба. В назначенный день торжество состоялось. Непривычно было видеть мужчин «при параде»: белые воротнички рубашек оттеняли не проходящий годами загар шеи, а пиджаки и отутюженные брюки делали нарочито солидными и немного неуклюжими. Однако было сказано много добрых слов о работе женщин в колхозе, особо отмечены ветераны, многодетные матери, и всем Пётр Иванович вручил пакеты с подарками лично под туш на баяне в исполнении руководителя самодеятельности и завклубом Ивана Ивановича. Затейливые кружева сорочек виднелись через прозрачное окошко целлофановой упаковки. Женщины с удивлением рассматривали эти кружева, поглаживая шуршащий пакет. Их лица были похожи в этот момент на лица детей, увидевших на вечернем оконном стекле прилипшую большую снежинку накануне Рождества. Машке, или Марии Ивановне, как огласил её имя, вызывая к столу, Пётр Иванович, тоже была вручена такая же упаковка с белоснежной сорочкой. Придя домой, Машка сразу метнулась в комнату. Дочери не было, Любочка играла у соседей. Маша осторожно раскрыла пакет и вынула сорочку. Белая, невесомая, гладкая, она завораживала взгляд. Широкой полосой внизу шли кружева. И на груди прикрывали декольте уголком сходящиеся с плеч белые замысловатые узоры: то ли снежинки, то ли завитки трав… Машка скинула с себя брюки и свитер и аккуратно надела сорочку. Затем она подошла к зеркалу и замерла. Маша почти перестала дышать, рассматривая свою стройную, худенькую фигурку теперь словно заново. Оказывается, она была симпатичной женщиной! Да, именно женщиной, а не пацанкой, не бабой, не «Машкой, дать закурить». Продолжение читайте в первом комментарии👇
— Натусь, забыла сказать, верни часики, пожалуйста,🧐 — произнесла девушка. Наталья с удивлением подняла на нее глаза. Какие еще часики? Никаких часов Лера ей не давала. — Ой, ну не надо делать удивленное лицо! Часы лежали в моей шкатулке, я не 6paла их с собой. Взять могла только ты, ключи-то у тебя были, — засмеялась Лера, даже не сомневаясь, что Наталья ее просто разыгрывает. продолжение истории в первом комментарии
